Восьмой цикл - Страница 33

Тогда возникла идея давления изнутри Академии. Для этого хотели поставить ректором Архимага. Потом создать искусственно какой-нибудь прецедент с магами, изучающими техномагию и через совет семи государств потребовать разглашение тайн техномагии.

Не будучи опытным политиком, Малик не особо понимал, как Ридирл собирался через ректора добиться такого указа совета семи, но он понял, что Милена попала в сети заговора поневоле.

Плача, девушка многое рассказала ему. Отец Милены был бароном с востока, бывшим независимым до нападения Эдвара. У него хватило ума добровольно войти в состав будущей империи. Учась в Академии Эдвара, Милена достигла уровня четвертого мага империи, как началась война. И вот тут, ее отец просчитался. Он был противником войны, он выполнил свой долг, и его войска влились в состав полков Эдвара, но на каждом военном совете он выступал против. Однажды, императору это здорово надоело, и после поражения войск в ущелье Крелс, он сорвал на нем злость. Отец Милены был разжалован, вместе с семьей объявлен изменником и посажен в тюрьму. Когда война закончилась, и начались закладываться основы союза семи и новой Академии, Милену послали представителем магического сообщества Эдвара, не забыв напомнить, что если она хочет, чтобы ее семью отпустили, она должна стать глазами и ушами Эдвара в Академии.

Как только стало известно об уходе Малика, Ридирл вызвал к себе Милену и вместе с Акеялом попытался убедить выставить кандидатуру Архимага. После отказа, ей напомнили о бедном бывшем бароне. На ее слова, что совет не согласится с этим, ей предложили заставить, неважно какими способами, совет сделать Акеяла ректором.

Она вначале пришла к Малику, но теперь, потерпев неудачу, просто плакала у него на плече.

Несмотря на все ее могущество, ей было всего двадцать лет, она еще не научилась тонкостям придворных интриг, и была легкой игрушкой в руках императора. А могущество у нее было велико.

Как-то, Малик решил узнать, почему у нее такие странные глаза. Иногда у магов во время чтения особенно могущественных заклинаний меняется цвет глаз, иногда глаза становятся как впадины, но лишь на время действия заклятья. Глаза Милены, были странными, и заинтересовали его. Ответ крылся в прорыве под Агриппой. Она не сразу подчинилась приказу Архимага, и держала щит на трех скоплениях войск, пока Орлых не прекратил эту бойню. Она использовала слишком много силы не своего источника, и начала плыть, растворяться в нем. Как только она услышала приказ Орлыха, она сняла щиты и переместилась, но эта мощь заклятья оставила отпечаток на всю жизнь в виде этих глаз…

Малик поймал себя на мысли, что что-то такого он обязан был ожидать. Постоянно держать в секрете технологию такой силы он не мог. Сейчас Эдвар, потом кто-то другой из семи попробует вникнуть в тайны его науки.

Но сейчас он просто хотел помочь девушке, судьба которой зависла от него. Он не мог просто бросить ее с такой бедой. Ему надо было придумать способ, как вызволить этого барона из Эдвара и не дать при этом Ридирлу контроль над Академией.

При всех своих достоинствах, опытным интриганом, Малик себя не считал. И решил обратиться к тому, о ком думал именно в таком ключе.

Интерлюдия 9

Я появился в его комнате. Он был не один. У него на плече повисла зареванная девушка, и ему явно это было приятно. Совсем перестал соображать, если вызывает меня при свидетелях. Я не стал материализовываться, стал ждать, когда эта сцена пройдет.

Через полчаса девушка успокоилась и заснула. Я проверил ее ауру, она не притворялась, действительно спала.

— Я смотрю ты уже на девушек смотреть стал… А она ничего, вполне миленькая, — я позволил себе усмешку. И паренек резко покраснел. Эх, молодость, я уже подозревал, что мне придется участвовать в спасении сей милой дамы, на которую мой ученик явно запал.

— Не до твоих шуточек, — какой серьезный вид. Похоже он полностью в ее власти.

Он мне все быстро рассказал. И посмотрел на меня так, как будто я должен по его указке прыгать через обруч. Никогда еще он на меня не смотрел так. Все-таки я Высший. Я по-честному обиделся, и просто стал молчать.

— Ты поможешь?

То же молчание. Буду игнорировать, пока не дойдет, что я не джин из бутылки.

— Казраэль, извини, если был груб, — до мальца стало доходить, похоже, — Помоги советом. Как помочь ей, не отдавая Академию в руки Эдвара.

— Во-первых, можно как в легендах пойти, и вытащить ее семью из тюрьмы. Ты ж у нас славный герой, — я еще был обижен и вообще, сарказма мало не бывает.

— Казраэль, я же серьезно… — а вот это что-то новенькое. Похоже он впервые в тупике.

— Ты не думал, что слезами эта девчонка добилась больше, чем чарами и враньем?

— Думал. Но если это правда, не хочу брать на себя ответственность за ее семью, зная характер Ридирла.

Ну вот. Рос мой ученик, мужал и возмужал до благородного идиота. Любой дипломат ему сказал бы, что у него идеальное положение. Откажи сейчас Эдвару, выдвори ее с поста декана по уставу, и лишишь Эдвара шпиона. Он так не хочет. Ну что ж, придется его учить закулисным играм. Он заслужил, чтобы я обратил на него внимание, когда он просит. Но что интересно, от наглости и напыщенности, как в прошлой встрече, не осталось и следа. Теперь он снова обращается ко мне, как к Высшему, а не как к равному.

5

Милена проснулась в чужой комнате. Вспомнив ночное откровение, покраснела. В комнате никого не было, но у постели на столике стоял завтрак.

Комната была аскетична, сразу было видно, что теперь тут редко живут. Никакого беспорядка, аккуратно убрана, пустой письменный стол, книжный шкаф заполнен магическими трактатами и учебниками. В остальном комната была пуста.